Интервью с Дэвидом Теннантом и Кэтрин Тейтопубликовано в книге со сценарием спектакля
переведено
Lucy на высоте примерно 10 тыс. метров где-то между Лондоном и Москвой ))
- Вы впервые работаете на сцене вместе?
ДЭВИД: Да, кажется. Мы уже много всякого разного делали, и нам всегда нравилось работать вместе, но это первая пьеса, которую мы решили сыграть.
- Помните, чья это была идея?
КЭТРИН: Идея пришла к нам по отдельности в разное время. Меня уже просили поработать над этим, но мы никак не могли найти подходящего героя-партнера. Помню, как снимаясь с Дэвидом, думала, что было бы здорово вместе сыграть в «Много шума», поэтому спросила его: «Ты уже играл Бенедикта?», и ты ответил: «Играл однажды на радио». А потом ты сказал: «Из тебя получилась бы отличная Беатриче» и ушёл за кофе. Я подумала: «Ладно, больше приставать не буду».
читать дальшеДЭВИД: Я этого не помню.
КЭТРИН: А я вот помню, это было в Свонси.
ДЭВИД: Ой, прости.
КЭТРИН: Ничего страшного.
ДЭВИД: Как и сказала Кэтрин, я уже давным-давно играл это на радио. И мне всегда хотелось перенести это на сцену, но меня никто не просил. Я, правда, сидел дома и думал: «Если бы я мог выбрать любую пьесу в мире, то что бы это было?» И решил, что попробовал бы сыграть Бенедикта. И мне сразу же пришло в голову, что Кэтрин была бы идеальна в роли Беатриче, поэтому я тебе и позвонил. Или смс послал, не помню.
КЭТРИН: Ты позвонил мне и оставил сообщение на автоответчике.
ДЭВИД: Такая вот был причуда.
КЭТРИН: Точно, причуда. Как ни странно, как раз перед этим я беседовала с Морин Липманн за обедом, и она рассказывала, что так и не сыграла Беатриче и очень об этом жалеет. Она сказала мне: «Ты должна сыграть Беатриче». А я, помню, подумала: «Ну, наверное, теперь уже нет». А потом ты позвонил.
ДЭВИД: Я помню, что думал об этой идее: «Это же так очевидно, почему мы до сих пор это не сыграли?»
- Вам кажется, что сейчас подходящее время, чтобы это сыграть?
ДЭВИД: Когда я играл это на радио, мне было всего тридцать, и вроде бы всё получилось, но мне всегда казалось, что они должны быть немного старше, самый цвет молодости уже прошёл, они повзрослели. Если не состарились. И, конечно же, это успешно получалось передать людям, перешагнувшим рубеж среднего возраста, не так ли? Я чётко понимал, что хочу подождать, пока грянет средний возраст, прежде чем играть это. Потому что есть ощущение, что они завершают определённый жизненный этап.
КЭТРИН: И по каким-то причинам они оба не стремились остепениться. Вы должны понять, что эти двое предназначены друг для друга, но не знаете, примут ли они это, пока не станет слишком поздно.
ДЭВИД: И получится ли у них это, пока биологические часы не перестанут тикать?
КЭТРИН: Поэтому слова Бенедикта «мир должен быть населён» - настоящий шанс для них.
- Что, по-вашему, привлекает актёров в этих ролях?
ДЭВИД: Забавно, мы вместе ещё не прогоняли всю пьесу целиком, но интересно, что эти два персонажа, эти два знакомых всем персонажа, эти герои, которых все так хотят сыграть, практически не участвуют в развитии сюжета. Сюжет происходит без их участия…
КЭТРИН: …да, они остаются как бы за кадром…
ДЭВИД: …они есть, но они второстепенны.
КЭТРИН: И они не просто для комедийного эффекта, что замечательно. Они остроумны и приятны, а потом, когда они попадают в эту ужасную ситуацию, когда в пьесе происходят неприятные события, им приходится понять, что на самом деле они чувствуют друг к другу.
ДЭВИД: По-моему, больше всего в этих двоих привлекает то, насколько сложными и современными кажутся их взаимоотношения. В классических произведениях интрига в отношениях между мужчиной и женщиной очень редко понимается в том смысле, как в этой пьесе. Они очень правдоподобны. От ненависти до любви один шаг, и это очень узнаваемо.
КЭТРИН: Когда видишь их впервые, они думают, что не нравятся друг другу, и так оно и есть. Это классические романтично-комедийные взаимоотношения.
ДЭВИД: По этому шаблону до сих пор создаются романтические комедии.
- У вас были какие-то предварительные идеи по поводу ваших героев, которые поменялись после начала репетиций?
ДЭВИД: Я считал, что Бенедикт будет чувствовать себя умнее, чем получилось. Я думал, что он думает, что он тут самый умный, но здорово, что его приструнивает кто-то ещё умнее. Я как-то не понимал этого, пока мы не начали работать. Мне кажется, что Беатриче сообразительнее и остроумнее Бенедикта. Не намного, потому что они почти равны, но думаю, в целом она выигрывает. Как думаешь, это так?
КЭТРИН: Мне кажется, что у неё просто было чуть больше времени, чтобы отточить своё остроумие. Потому что пока ты там воевал и, возможно, - скажем честно – развлекался и заигрывал с дамами, она, вероятно, ничем таким не занималась. Она сидела дома. Поэтому её ум чуть более развит, более на взводе. Он уже обижал её прежде. Старые раны не зажили.
ДЭВИД: Мне казалось, что Бенедикт будут больше похож на Бирона из «Бесплодных усилий любви», которого я не так давно играл. Фанаты Шекспира – к которым я причисляю и себя – знают, что существовала ещё одна написанная им пьеса под названием «Победные усилия любви», которой теперь нет. Бирон и Розалина кажутся очень похожими на Бенедикта и Беатриче, а в конце «Бесплодных усилий любви» парни отправляются на войну. Существует теория, что «Много шума» начинается на том, где заканчивается эта пьеса, и на самом деле это и есть «Победные усилия любви», просто название изменилось. Я поддерживал эту идею, пока мы не начали репетировать. Теперь я совсем не думаю, что они те же самые герои. Бирон отлично разбирался в людях. Мне даже понравилось находить моменты, когда Бенедикт не понимает человеческого поведения так хорошо, как думает. По-моему, интересно, что Бенедикт порой даже наивен, и это меня удивило, но понравилось.
- Срабатывают ли комедийные ситуации в пьесе так, как вы ожидали?
КЭТРИН: Ещё рано говорить.
ДЭВИД: Это ужасное актёрское клише, но это всегда так и есть: последний член труппы – это зритель. В итоге они определяют, как что-то играть и что чувствовать. В комедиях это даже важнее.
КЭТРИН: И каждый раз удивляешься.
ДЭВИД: Моменты, о которых думаешь: «Буду этим наслаждаться…»
КЭТРИН: «…У меня это получится…»
ДЭВИД: …вечно оказываются самыми сложными во время предварительных показов, а, возможно, так и не дадутся. А какие-то крошечные эпизоды станут самыми ценными.
- Действие в этой постановке происходит в 80-х годах. Забавно это репетировать?
КЭТРИН: Я веселюсь. Музыка, превалирующая в спектакле, настолько похожа на стиль 80-х, что можно только улыбнуться.
ДЭВИД: Всегда с волнением берёшься за постановку, действие которой разворачивается не в том периоде, как было задумано первоначально, но здесь всё кажется уместным. Очень привлекательно, по-моему, когда есть что-то настолько узнаваемое и подходящее для пьесы. Это очень весело.
КЭТРИН: И у нас даже костюмов ещё нет.
- Кэтрин, в последний раз вы появлялись на сцене в постановке Алана Айкборна «Season's Greetings» в Национальном Театре. Вы привыкли к костюмам 80-х?
КЭТРИН: «Season's Greetings» был очень домашним и городским, а тут действие происходит на жарком острове и мода потому соответствует. Здесь не будет столько накладных плечиков.
- Что 80-е значат для вас?
КЭТРИН: Для меня 80-е связаны со взрослением. Я помню шахтёров, Фолькленды, беспорядки в Брикстоне, но в основном это «Френч и Сондерс» и Wham.
ДЭВИД: Галстуки-шнурки, симпатичный жакет-болеро, который я купил в благотворительном магазине и который казался мне самой классной вещью в мире.
КЭТРИН: The Young Ones, по-моему, мальчишкам The Young Ones нравились больше чем девчонкам.
ДЭВИД: Мне нравились The Young Ones.
КЭТРИН: Торвилл и Дин, Spitting Image, королевская свадьба, разумеется.
ДЭВИД: Короткие стрижки с длинными волосами сзади.
КЭТРИН: Спереди для дела, сзади для вечеринок, так это, вроде, называлось?
ДЭВИД: Это так называлось? Я выглядел почти как Пэт Шарп, больше ничего не знаю. 
-
-
24.07.2011 в 02:04